Ницше Фридрих: мысли и изречения: Хорошая дружба складывается, когда 

 
 Читай текст книги Фридриха Ницше - Человеческое слишком человеческое
 
241

Хорошая дружба. — Хорошая дружба складывается, когда один сильно уважает другого, и притом больше, чем себя самого, если он его ещё и любит, хотя и не так сильно, как себя, и если, наконец, умеет добавить тонкую окраску и налёт близости — чтобы облегчить общение, но в то же время мудро воздерживается от настоящей и полной близости и смешения я и ты.

242

Призрачные друзья. — Когда мы сильно изменяемся, наши не изменившиеся друзья становятся призраками нашего собственного прошлого: голоса их доносятся до нас искажённо-нечёткими, будто мы слышим себя самих — только более молодых, более негибких, более незрелых.

243

Одна пара глаз и два взгляда. — Те же самые люди, чей взгляд от природы создаёт впечатление заискивающего, из-за частых унижений и мстительных побуждений, которые они испытывают, обычно смотрят наглым взглядом.

244

Голубая даль. — «Большой ребёнок»{122} — это звучит весьма трогательно, но так можно судить только издалека; а если разглядеть и почувствовать человека вблизи, то это всегда означает «большой глупец».

245

Равное непонимание выгод и невыгод. — Смущённое молчание умного человека человек неумный обычно толкует как молчаливое превосходство и очень сильно пугается: а ведь смущённый вид должен вызывать благожелательные чувства.

246

Мудрец, выдающий себя за дурака. — Человеколюбие мудрого иногда толкает его на то, чтобы выставить себя возбуждённым, разгневанным или обрадованным, чтобы не обидеть окружающих холодностью и разумностью своей подлинной сути.

247

Вынуждать себя к любезности. — Как только мы замечаем, что в обращении и разговорах с нами кому-то приходится принуждать себя к любезности, нам становится окончательно ясно: этот человек нас не любит или успел разлюбить.

248

Путь к одной христианской добродетели. — Учиться у своих врагов — лучший способ их полюбить: ведь тогда мы начинаем питать к ним благодарность.

249

Военная хитрость фамильярных. — Фамильярные люди дают сдачу на нашу монету условности чистым золотом, желая задним числом принудить нас смотреть на условности как на ошибку, а на них — как на исключения.

250

Причина для отвращения. — Мы начинаем испытывать антипатию к иному художнику или писателю не потому, что наконец замечаем, что он нас обманул, а потому, что он не счёл необходимыми более тонкие способы поймать нас в свои сети.

251

Разлучаясь. — Родство и единодушие одной души с другой я вижу не в том, как она с ней сближается, а в том, как от неё отдаляется.

252

Silentium[67]. — О своих друзьях говорить не надо: иначе чувство дружбы уйдёт через разговоры.

253

Неучтивость. — Неучтивость часто бывает признаком неловкой скромности, которая теряет голову от какой-нибудь неожиданности и пытается скрыть это грубостью.

254

Встречный расчёт на честность. — Когда мы о чём-то до поры умалчивали, первыми узнают о нём подчас именно наши самые недавние знакомые: при этом мы глупейшим образом думаем, будто проявление доверия с нашей стороны — крепчайшие оковы, которыми мы можем их сдержать, — но они-то знают о нас недостаточно, чтобы полностью оценить жертву, какую мы принесли своей откровенностью, и выдают наши тайны другим, не думая о предательстве, а мы, бывает, теряем из-за этого своих давних знакомых.

255

В приёмной расположенности. — Все люди, которых долго заставляют ждать в приёмной своей расположенности, начинают бродить или скисают.

256

Совет презираемым. — Если кто-то явно погрузился в пучины людского презрения, то в общении должен крепко держаться зубами за стыд: иначе он покажет другим, что упал и в собственном мнении. Цинизм в общении — признак того, что наедине с собою человек смотрит на себя как на собак.{123}

257

Порой облагораживает и неведение. — В смысле уважения тех, кто оказывает уважение, предпочтительнее намеренно не понимать некоторых вещей. Неведение тоже даёт преимущества.

258

Противники грации. — Люди нетерпимые и высокомерные не любят грацию, воспринимая её как зримый укор себе; ведь грация — это терпимость сердца в движении и жесте.

259

При встрече. — Когда старые друзья встречаются после долгой разлуки, часто бывает так, что они показывают себя заинтересованными вещами, к которым уже совершенно утратили всякий интерес: иногда оба это и замечают, но не отваживаются снять покрывало — из какого-то печального сомнения. Так рождаются разговоры словно в царстве мёртвых.

260

Выбирать трудолюбивых друзей. — Праздные люди опасны для своих друзей: ведь, не будучи достаточно занятыми, они обсуждают, чем заняты и чем не заняты их друзья, наконец вмешиваются в их дела и становятся обременительными. Поэтому умно поступит тот, кто будет вступать в дружбу только с трудолюбивыми.

261

Одно оружие вдвое сильнее, чем два. — Неравная битва завязывается, когда один отстаивает своё дело умом и душой, а другой — одним лишь умом: первый словно сражается с солнцем и ветром, и оба его оружия мешают друг другу; он теряет в цене — в глазах истины. Зато, правда, победа второго, одержанная с помощью его единственного оружия, редко приходится по сердцу всем другим зрителям и вызывает у них антипатию.

262

Глубина и муть. — Публика с лёгкостью путает того, кто ловит рыбу в мутной воде, с тем, кто черпает из глубины.

263

Показывать своё тщеславие друзьям и врагам. — Один из тщеславия терзает даже своих друзей, если рядом свидетели, которым он хочет продемонстрировать своё превосходство, — а другой преувеличивает значение своих врагов, чтобы с гордостью указать на то, что таких врагов достоин.

264

Охлаждение. — Нагревание сердца бывает обычно связано с болезнью ума и мышления. Кому на какое-то время становится важным здоровье последнего, тому следует знать о том, что́ он должен охладить — не заботясь о будущем сердца! Ведь если уж человек вообще способен к нагреванию, он непременно снова нагреется и обретёт своё лето.

265

О смешении чувств. — Женщины и эгоистичные художники испытывают к науке антипатию, составленную из зависти и сентиментальности.

266

В наибольшей опасности. — Покуда человек с трудом бредёт по жизни вверх, он редко ломает себе ноги, но опасность растёт для него, когда он начинает облегчать себе жизнь, выбирая более удобные пути.

267

Не слишком рано. — Нужно следить за тем, чтобы не стать острым слишком рано, — ведь в этом случае становишься заодно и слишком тонким.

268

Когда можно радоваться упрямству. — Хорошим воспитателям случается гордиться тем, что их воспитанники остаются верными себе им вопреки: это бывает, когда юноша не смеет понять мужчину или смог бы понять его только себе в ущерб.

269

Попытка быть честным. — Юноши, которые хотят стать более честными, чем были, ищут себе в жертву какого-нибудь общепризнанно честного человека и первым делом на эту жертву нападают, пытаясь бранью дотянуться до его высот, — а про себя лелеют мысль, что эта первая попытка, конечно же, не опасна: ведь не может же тот наказать за наглость человека честного.

270

Вечное дитя. — Мы думаем, будто сказка и игра принадлежат к миру детства: но как же мы наивны! Разве мы можем жить без сказки и игры хоть в каком-нибудь возрасте? Мы, правда, называем и ощущаем их иначе, но как раз это-то и свидетельствует о том, что оно — то же самое: ведь и ребёнок ощущает игру как свою работу, а сказку — как свою правду. Краткость жизни должна бы предостеречь нас от педантичного различения возрастов, словно каждый из них несёт с собою что-то новое, а какой-нибудь поэт — показать нам человека двухсот лет от роду, который и впрямь живёт без сказки и игры.

271

Всякая философия есть философия своего возраста. — Возраст жизни, в котором философ сформулировал своё учение, сказывается на этом последнем, и он не может тут ничего поделать, сколь бы поднявшимся над своей эпохой и моментом он себя ни чувствовал. Так философия Шопенгауэра остаётся зеркальным отражением горячей и меланхоличной юности — этот образ мыслей не для людей более зрелого возраста; так философия Платона ассоциируется с возрастом между тридцатью и сорока, когда обыкновенно горячее и холодное течения с силой сталкиваются друг с другом, вызывая к жизни водяную пыль и лёгкие облачка пара, а при благоприятных условиях и солнечных лучах — очаровательную радугу.

272

О женском уме. — Умственные способности женщин лучше всего проявляются в том, что из любви к мужчине и его уму они приносят в жертву свой собственный ум, но несмотря на это, у них тотчас вырастает второй ум — в той изначально чуждой им области, в которую их влечёт умственный склад мужчины.

273

Возвышение и унижение в сфере пола. — Буря страстей иногда увлекает мужчину на высоту, где смолкает всякая страсть: туда, где он действительно любит и живёт скорее более сильным бытием, чем более сильным желанием. А хорошая женщина, в свой черёд, нередко, испытывая настоящую любовь, нисходит к страсти и тем унижает себя в своих глазах. Главным образом последнее относится к числу наиболее трогательных вещей, которые может вызвать представление об удачном браке.

274

Женщина исполняет, мужчина обещает. — Женщиной природа показывает, с чем она уже управилась к этому моменту, работая над образом человека; мужчиной она показывает, что́ ей при этом надо ещё преодолеть, но ещё и всё остальное, что́ она задумала сделать с человеком. — Совершенная женщина каждой эпохи — праздность творца в каждый седьмой день культуры, отдых художника в работе над произведением.

275

Пересадка. — Если человек употребляет свой ум, чтобы стать хозяином над безудержностью аффектов, то тут возможен и досадный исход: безудержность переносится на ум и впредь бесчинствует в мышлении и жажде познания.

276

Смех как предательство. — Как и когда смеётся женщина, — это говорит о её образовании: но в звучании смеха её природа обнажается, а у очень образованных женщин обнажаются, возможно, даже последние не разрушенные остатки её природы. — Поэтому испытатель человеческой природы скажет, подобно Горацию, но по другой причине: ridete puellae[68].

277

Кое-что о юношеской душе. — В отношении одного и того же человека юноши проявляют то преданность, то заносчивость: ведь, по сути дела, они чтут и презирают в другом только себя, и им приходится колебаться между двумя этими чувствами в отношении себя самих, покуда они на опыте не найдут верную меру желаемого и возможного.

278

Об исправлении мира. — Если бы некогда предотвратили размножение недовольных, брюзжащих и ворчащих, то жизнь на земле, как по волшебству, теперь уже стала бы райским садом. — Это положение входит в учебник практической философии для женского пола.

279

Отринуть недоверие к чувству. — Женственное выражение, гласящее, что следует отринуть недоверие к своему чувству, означает не многим большее, чем максима: надо есть то, что нравится. Оно может быть также хорошим житейским правилом, особенно для натур умеренных. Но другие натуры должны жить по другому правилу: «Ты должен есть не только ртом, но и головой, чтобы не испортить себе способности лакомиться ртом».

280

Зверское озарение любви. — Всякая большая любовь несёт с собою лютую мысль — убить предмет любви, чтобы раз и навсегда спасти его от страшной игры перемен: ведь перемен любовь боится больше, чем уничтожения.

* * *
Вы читали текст из книги философа Фридриха Ницше "Человеческое, слишком человеческое". Эта книга, в которой Ницше восстал против религии, морали, нравственности и прежних ценностей человека. Фридрих Ницше идёт против идеалов, христианской культуры и метафизики. Скандальная слава Ницше, отвергающего общественные устои, устоявшиеся нравы и обычаи, начинается именно с книги «Человеческое, слишком...» (1878)
Текст книги приводится в нескольких переводах на русский (содержание слева)
Добавлен том второй, где приводятся "Мнения и Изречения" - в форме коротких афоризмов, мыслей и высказываний. Также, добавлена книга "Странник и его тень", которую переводчик посчитал частью "Человеческого..."
Философские цитаты Фридриха Ницше, его афоризмы, произведения и книги о философе - вы можете читать онлайн на этом сайте.
Надеемся, что эта книга откроет для вас новый мир...
Спасибо за чтение!  Фридрих Ницше - жив!

.................................................
© Copyright: Ницше Фридрих произведения и цитаты